Алкуин

Разговор об истинной философии

фрагмент

Ученик. О премудрый наставник, мы слышали от тебя, что философия есть наставница всякой добродетели и она одна между всеми временными богатствами никогда не оставляла в бедности своего обладателя. Мы сознаемся, ты возбудил такими речами к достижению такого высокого благополучия; желаем теперь знать, в чем состоит ее сущность и по какой лестнице можно подняться до нее. Наш возраст еще нежен если ты нам не подашь руки, мы не взойдем одни. Мы понимаем что душа наша помещена в сердце, как глаза в голове. Но глаза могут различать ясно предметы только при помощи солнца иди какого-нибудь другого света. Всякий знает, что без света мы и глазами оставались бы в темноте. Точно так же и мудрое бывает доступна нашей душе, когда кто-нибудь ее просветит.

Учитель. Вы сделали, мои дети, хорошее сравнение души с глазами. Но Тот, «Который просвещает всякого человека приходящего в мир» (Иоан. 1, 9), просветил и ваши умы для восприятия философии, которая никогда, как вы сказали, не оставляла своего обладателя нищим.

Ученик. Знаем, наставник, знаем наверное, что просить надобно у Того, кто подает щедро и никому не препятствует, но нас нужно наставить и вести под руку, пока не разовьется в нас сила. Конечно, кремень имеет в себе огонь, выскакивающий при ударе, как и уму человека прирожден свет науки; но пока на него не посыплются удары сведущего человека, искра будет также скрываться, как она скрывается в кремне.

Учитель. Мне легко будет показать вам путь к мудрости, когда вы полюбите ее для Бога, ради душевной чистоты, ради познания истины и ради ее самой, а не ради человеческой славы. временных наград и лживых обольщений богатствами. Чем кто более любит последнее, тем он далее блуждает от света науки так пьяный не может переступить порога своего…

Ученик. Веди же нас, гони и приведи божественными путями разума на вершину совершенства; хотя и неровным шагом, но мы последуем за тобою.
Учитель. О, человек, разумная тварь, бессмертная лучшею своею частью, образ своего Творца, скажи, зачем ты теряешь свои богатства и стараешься приобрести чужие? К чему ты ищешь внизу и не смотришь выше?

Ученик. Но что свое, а что чужое?

Учитель. Чужое — что ищется вне, как, например, накопление богатств; свое — что внутри, украшение себя мудростью. К чему же, о смертные, вы ищете вне, когда имеете то, что ищете, внутри.

Ученик. Мы ищем счастья.

Учитель. Хорошо делаете, если ищете постоянного, а не преходящего. Посмотрите, какою горечью окроплено земное счастье; никому оно не достается в целости, никому оно не остается верным, потому что в этой жизни нет ничего неизменяемого. Что прекраснее света? Но и он затмевается наступившим мраком. Что прелестнее летом цветов? Но и они погибают от зимнего холода. Что отраднее здоровья тела? Но кто пользуется им постоянно? Что приятнее покойного мира? Но взрывы печальных распрей и его нарушают.

Ученик. Мы никогда не сомневались в том, что все это так и бывает, как ты сказал. Но скажи, почему это так?

Учитель. Чтобы из великого вы познали малое.

Ученик. Каким образом?

Учитель. Если небо и земля, которыми все любуются и пользуются, представляют постоянные перемены, то тем более должно представляться проходящим пользование чем-нибудь отдельным. И к чему любить то, что не может оставаться с нами. К чему слава, почести, богатства? Вы читали о богатствах Креза, славе Александра, величии Помпея? А что из всего этого может помочь осужденным на погибель?.. Гораздо лучше украшать себя внутри, чем извне, и просвещать бессмертную душу.

Ученик. Какие же могут быть украшения души?

Учитель. Прежде всего мудрость, и к ее-то приобретению я убеждаю вас стремиться.

Ученик. Откуда же мы знаем, что мудрость вечна? И если все исчисленное тобою преходяще, то почему же и наука не может пройти?

Учитель. Думаете ли вы, что душа бессмертна?

Ученик. Не только думаем, но и наверное знаем.

Учитель. А мудрость украшает душу?

Ученик. Без сомнения.

Учитель. Следовательно, они обе бессмертны, и душа, и мудрость. Вот богатства часто оставляют человека, и почести уменьшаются; разве вы этого не видали?

Ученик. Мы видим, что даже и могущество государств не вечно.

Учитель. Что же значат богатства без мудрости?

Ученик. То же, что и тело без души, как сказал Соломон: «Что приносят глупому его богатства, когда он не может купить у них ума?»

Учитель. Не мудрость ли возвышает смиренного и нищего поднимает из ничтожества, чтобы посадить его с царями, и поддерживает престол славы?

Ученик. Все это так, но она широка, и трудно ее приобретение.

Учитель. Но какой воин увенчивается без битвы? Какой земледелец без труда добывает хлеб? Разве не знаете старой пословицы: корень учения горек, но плоды сладки…

Ученик. Но покажи же нам первые ступени мудрости чтобы Божиею и твоею помощью мы могли после перейти от низших к высшим.

Учитель. Мы читаем у Соломона, устами которого говорила сама мудрость: «Мудрость построила себе дом и вырубила для него семь столбов». Хотя собственно это выражение относится к божественной премудрости, которая построила себе в девственной утробе дом, т.е. тело, и подкрепила его семью дарами Духа Святого; это и есть церковь, прославленная теми дарами; но и книжная мудрость (sapientia liberalium literarum) точно так же утверждается на семи столбах, и не иначе можно довести до совершенства свое познание, как поднявшись на те столбы или, лучше сказать, ступени…

Ученик. Веди же нас и изведи когда-нибудь из норы невежества, чтобы мы могли воссесть на ветви мудрости, данной тебе Богом. Оттуда мы увидим свет правды, покажи же нам, как ты часто то обещал, семь ступеней науки.

Учитель. Тех ступеней, о которых вы спрашиваете, семь, и, о, если бы для переступления их вы обнаружили такую же жажду, какую теперь показываете, для того чтобы взглянуть на них, вот они: грамматика, риторика, диалектика, арифметика. геометрия, музыка и астрология. Над ними потрудились все философы, ими они просветились, превзошли славою царей и восхваляются на вечные времена; этими же науками святые наставники и защитники нашей католической веры одерживали верх над всеми ересиархами во время публичных диспутов с ними. Пусть по ним пройдется и ваша молодость, о любезные дети, пока более зрелый возраст и новые душевные силы не дозволят вам приступить к вершине всего — Священному Писанию. Вооружившись таким образом, вы выступите после неодолимыми защитниками и утвердителями истин веры.

Пер. с лат. по изданию PL., 101. Со1. 850–854